class="p1">Он начал подходить к памятнику одного из великих полководцев и постепенно вскарабкался на него, встав неподалеку. Хербу сразу же обратили на него и его нахальный поступок внимание:
— Я не могу больше молчать! — начал он, — Сейчас на дворе двадцать первый век — век будущего, век технологий, прогресса, но почему-то мы словно все ещё стоим в прошлом, когда люди только прибыли на Альтатонию и к ним относились с непониманием.
Прохожие старались не обращать на него внимания и не останавливаться, чтобы выслушать до конца, но он продолжал:
— Вам всем просто втирают, что люди заразные, но ведь сейчас в каждом из хербу есть хоть немного человеческой ДНК и это абсолютно нормально. Если бы ее не было, то у вас и дальше оставались бы усики, хвосты и дополнительная пара конечностей. Почему люди должны принимать вашу нетерпимость, почему мы должны молчать?!
— Мы не должны молчать! — подхватила Паула, — Мы не позволим неравенству развиться ещё сильнее. Много людей теряют работу из-за навязанных идиотских стереотипов, мой папа один из них! Занимал руководящую должность на фабрике, занимал её больше десяти лет, после чего его сняли, не объяснив причины.
— Мою жену тоже уволили из торгового центра, ничем не обосновав! — поддержал какой-то рядом прошедший мужчина.
«Отлично».
— И вы считаете это справедливым? Считаете, что люди не могут выполнять работу точно также, как и хербу? Покажите мне хоть один факт, который говорит, что люди менее способны, покажите статистику, ну же?! — продолжила Паула.
Теперь многие слушали их с вниманием и интересом. Все шло так, как надо.
— Терракт в двухтысячном, двенадцать убитых и сотни раненых и ни одного, кто понес бы за это ответственность! — говорил Кирей в парке, находящемся рядом с академией Стем Ви.
Много людей и хербу уже столпились вокруг и кричали, многие из них — родители или родственники пострадавших, которые также продолжали на все услышанья делиться историями.
— Никто, в первую очередь, не думает о нашей безопасности, вам легче закрыть академию, чем обеспечить её достойной защитой, — Мертин находился в одном из самых крупных мест отдыха — площади Гортензии, — Я бежал из соседнего штата в поиске лучшей жизни, поскольку моего отца убили мои же родственники. И что я получил?! Смерть своего родного брата!
— Люди — тоже живые, и мы также имеем право жить на этих землях, как и сто, и двести лет назад, об этом говорит сама история. Эти попытки выселить нас после стольких лет долгого содружества — просто глупость и никак не поддается логике, — Ленора считала, что исторические факты, бесспорно, сильно повлияют на окружающих, — Вспомните Двурасовый договор, вспомните, сколько герцогов имели людей-любовников и сколько рождалось полукровных детей, особенно во второй половине восемнадцатого века.
— Они держали меня в темнице! Они издевались надо мной на протяжении многих дней, и я знаю, что никто мне сейчас не поможет найти ни одного из этих уродов! Я с братом обращалась в полицию, все побои были зафиксированы, но нам сказали, что этого недостаточно! То есть, Неизвестные могут просто схватить любую понравившуюся девушку и делать с ней все, что они хотят, главное, чтобы не убили?! Прекрасно!
К часу дня на всех площадях, парках и скверах поднялась шумиха, к двум часам все переросло в то, что полиция не справлялась: митинги были в разных точках, что создавало неудобства, плюс ко всему очень помогли Паскуали, дававшие ложные вызовы или задерживающие их где-то неподалеку.
— Никого из СМИ нет? — спросил Кристиан у Паулы в небольшом перерыве.
— Вроде всякие газеты и прочее, но не Главный канал, — ответила она, — Ты уверен, что справишься?
— Да, я уверен. Запускай.
Ранее они разместили на одном из деревьев видеокамеру, с помощью которой они собирались перехватить сигнал. Дело в том, что им удалось взломать телестудию, все благодаря тому, что мать Линкольна работает там уборщицей, а учитывая дар её сына, все прошло очень гладко. Правда, без магии тут тоже не обошлось.
Файнберт кивнула в её сторону: все это время она была включена, просто нужно выйти в прямой эфир.
— Все, начинай, — шепнула она, когда получила сигнал.
— Мы — люди, и мы хотим достойного к себе отношения, — начал говорить он, глядя прямо в камеру. Митингующие тут же заметили камеру и начали шуметь ещё сильнее, — Сейчас по всему штату Морес проходят митинги за социальное равенство людей, хербу и полукровок. Мы — не мусор, и не заразны, мы также, как и хербу, трудоспособны и имеем право на получение образования и обеспечения безопасности. Все это прописано в законодательстве, но почему-то в последнее время перестало соблюдаться. Мы здесь, чтобы напомнить о своих правах и о том, что мы тоже — обитатели планеты Альтатония и граждане штата Морес, и мы не позволим ущемлять нас!
— Ра-вен-ство, ра-вен-ство! — скандировали люди.
— Дело дрянь, дело дрянь, — шепнула Паула, — Эфир оборвали, нам конец!
— Значит, самое дело сделать завершающий штрих. Передай Линкольну, чтобы он и остальным звякнул.
Кристиан быстро наколдовал себе крылья и взлетел: повезло, что сегодня не было сильного ветра. Внизу же сейчас выпускают дымовые шашки, чтобы скрыться.
Он долетел до академии Альб Аморе и на одной из самых высоких башен бело-красный флаг с символом СБКК — огоньком.
***
— По всему штату Морес прошли мирные несанкционированные митинги за равенство хербу и людей в нашем обществе, — говорила телеведущая, в то время как на экране мелькали события, — Группы школьников неподалеку от своих академий высказывали недовольство, по их словам, объединенные академии прекращают свою работу из-за нехватки средств и охраны. Помимо этого, протестующие также упоминали случившейся год назад на Фиалковом стадионе терракт…
— Ты его уже точно не остановишь, — сказала мисс Роза.
— Я и не собиралась.
Обе директрисы находились в Розовом поместье и смотрели телевизор, сидя на диване в гостиной. Сейчас по всем каналам только и говорили о том, что произошло, имя их ученика было слышно ото всюду, а какие только прозвища ему не давали.
— Небось у пацана потом от журналистов отбоя не будет, — Розария отхлебнула из бокала немного вина, — На самом деле мы зря беспокоились, похоже, он превзошел свою мать.
— Тебе легко говорить, Розари, — невнятно пробормотала Лилития и
